Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 августа 1960 г. в административно-хозяйственное подчинение Московскому городскому Совету депутатов была передана территория лесопаркового защитного пояса (ЛПЗП) общей площадью примерно 180 000 гектаров со всеми расположенными на этой территории городами, поселками и сельскими населенными пунктами. Этим же указом на территории Москвы были образованы следующие районы: Балашихинский, Красногорский, Люберецкий, Мытищинский и Ульяновский.

Москва как город и как муниципальное образование по своей территории увеличивалась почти в три раза и превращалась в самый большой город мира. Нью-Йорку и не снились такие масштабы.
Градостроительный план «Большая Москва» был разработан еще в 1921-25 гг. С.С. ШЕСТАКОВЫМ и символизировал переход страны к нэпу. Территорию Москвы по этому плану должны были расширить до 70 000 га, а вместе с двумя «ограничительными» зелёными зонами – до 180 000 га. Границы города тогда ограничивались Садовым кольцом, районы типа Сокол, или Тушино, считались отдаленными деревнями, но революционеров от градостроительства это не смутило. Столица должна была жить одной жизнью с деревней, поставлять ей тракторы в обмен на колбасу, а посему решение должно было быть радикальным. Тот проект, как у Гоголя, породила и убила чистая политика. От нэпа, как известно отказались, перешли к централизованному планированию. Проект «Большая Москва» не вписался в схему строительства коммунизма и был объявлен империалистическим. Авторы были обвинены в проведении враждебных коммунистам идей социал-демократов и высланы из столицы.

При Сталине о проекте больше не вспоминали, однако во времена Хрущева его достали, отряхнули от пыли и запустили в действие, прибавив кое-что от себя. Исполнителем воли Хрущева в вопросе новой Москвы был Пётр Нилович ДЕМИЧЕВ, в начале 60-х работавший первым секретарем Московского обкома, а затем Московского горкома КПСС.
Демичев, не задаваясь лишними вопросами, оперативно стал реализовывать идеи хрущевской гигантомании, благо Москва реально разрослась за послевоенные годы. Метро уже ходило от «Сокола» до «Автозаводской». Демичев предложил подчинить Советы районов Балашихи, Красногорска, Мытищ, Люберец и Ульяновска Мосгорсовету, а сами районы во всех официальных документах теперь именовались невыносимо длинно. Например, «Красногорский район лесопаркового защитного пояса города Москвы”.

Новая прописка, новые заботы. В Красногорске была создана комиссия по переименованию улиц, переулков и площадей (наверное, чтобы избежать одинаковых с московскими названий).

Любопытно, что кому-то не понравилось название деревни Новая Лужа, и в конце 1960-го тамошний сельский совет в срочном порядке переименовали в Родионовский (сейчас Родионово находится на территории Химкинского района).
У москвичей идея расширения вызвала двойственные чувства. С одной стороны, приятно быть самым большим-городом в мире. С другой стороны, коренные жители столицы еще в те годы с заметным пренебрежением относились к «лимите», приезжей рабочей силе, которая за московскую прописку вкалывала и на строительстве метро, и на крупнейших заводах вроде ЗИЛ-а или АЗЛК.
«Москве в нынешних ее границах тесно, – сокрушалась газета «Московская правда» 19 августа 1960 года. – Ведется огромное строительство, новых территорий нет. В Москве, особенно в центре, высокая плотность населения. Нужны новые, свободные территории для создания благоприятных условий работы и отдыха москвичей, необходимо обеспечить правильное расселение жителей, планомерное и комплексное развитие города».

Далее в заметке следовало жизнеутверждающее замечание о том, что быть москвичом – это большая честь и ответственность, и по этому поводу выражалась благодарность ЦК КПСС и лично Генеральному секретарю за великую заботу «об улучшении условий быта, труда и отдыха трудящихся». Газеты пестрели телеграммами из Берлина и Софии, Ленинграда и Минска с поздравлениями в адрес «новых москвичей».

«Известия» от 19 августа все того же 1960 г. сообщали гражданам Советской страны, что «…по инициативе Никиты Сергеевича Хрущева в лесопарковом поясе создается сеть зон отдыха с гостиницами-пансионатами, туристическими базами, ресторанами, спортивными площадками. Первая такая зона уже строится на Клязьминском водохранилище. А вслед за ней начнется строительство других зон. Они расположатся вдоль канала имени Москвы, а также за пределами лесопаркового пояса – на Московском и Можайском морях, Истре, в Рузе. Ведущую роль в составлении планов завтрашней Москвы призваны сыграть научные организации АН СССР, Академия строительства и архитектуры СССР, а так же различные НИИ”.

“Московская правда” от 23 августа отрапортавала о цифрах роста, которые получила столица в результате “большого присоединения”.

Одновременно с присоединением ЛПЗП со столицей слились пять городов-спутников – Тушино, Кунцево, Люблино, Перово и Бабушкин.
Как влияла столица на ЛПЗП? По словам Леонида Тихоновича ПОДДУБНОГО, тогда работника орготдела Красногорского райкома КПСС, за полтора года жизни «Большой Москвы» в Красногорск направили: начальника райотдела милиции, первого секретаря райкома ВЛКСМ, заместителя председателя райсовета. Подмосковье обогатилось столичными кадрами. Впоследствии практически все они остались на своих местах.

Жители «присоединенных» территорий на некоторое время стали обладателями вожделенной столичной прописки. В паспорте теперь стоял штамп – такой-то район лесопаркового пояса г.Москвы. Некоторые предприимчивые селяне сразу стали проворачивать варианты с обменом жилплощади. Обитатели старомосковских коммуналок иногда клевали – меняли свои комнаты в центре Москвы на «домики в деревне». Потом локти кусали.

Веселья добавлял тот факт, что колхозы и совхозы, коровники и свинарники, находящиеся на территории ЛПЗП, теперь также переходили в распоряжение города. В общем, смычка города с деревней получилась неудачная.

Плюсы для области, разумеется, были, например, на местах привели в порядок дороги. Но наиболее яркие впечатления сохранились о культурном десанте из столицы. Над Красногорским районом взял опеку Малый академический театр. Артисты (а среди них была целая плеяда звезд того времени, таких как Игорь Ильинский, Михаил Жаров) показывали целевые спектакли для работников красногорских заводов и фабрик. Рассказывают, что знаменитости даже приезжали на поля, чтобы вдохновлять колхозников на трудовые подвиги своими монологами под свежесорванный огурец.
Однако московская сказка длилась для жителей Подмосковья совсем недолго. Очень скоро наверху решили, что заботиться о трудящихся таким образом очень и очень накладно. Возможно, дело было в продовольственном вопросе. Уж больно резко проявилась разница в бытовых условиях новых и старых москвичей. Разница чувствовалась во всем: в обеспечении товарами, в нормах потребительской корзины и даже в транспорте: ЛПЗП по-прежнему обслуживался Мособлтрансом, и разница в качестве по сравнению с городским транспортом была ощутимой.

Естественно, люди стали возмущаться таким положением вещей. Деликатесов в лесопарковой зоне не было, за красной рыбкой, докторской колбаской и швейцарским сыром приходилось ехать в Москву в Елисеевский или гастроном в ГУМе.

Как бы то ни было, возвращение на круги своя прошло тихо и без особого шума. Газеты молчали, и только в областном архиве нам удалось разыскать документ № 25-9 от 30 декабря 1962 г. Это обращение в Верховный Совет РСФСР, в пятом пункте которого содержится просьба подчинить Московскому областному совету депутатов советы 36 городов. В этом списке были и города ЛПЗП – Балашиха, Долгопрудный, Красногорск, Люберцы, Мытищи, Химки и другие.

Вот так закончилась сказка о «Большой Москве».

Источники:
Статья дана в сокращениях.