Рубрика: Красногорск

Красногорский район г.Москвы

ЕКАТЕРИНА ПЕТРОВА

ЕВГЕНИЙ ЗИМИН

красногорский район

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 августа 1960 г. в административно-хозяйственное подчинение Московскому городскому Совету депутатов была передана территория лесопаркового защитного пояса (ЛПЗП) общей площадью примерно 180 000 гектаров со всеми расположенными на этой территории городами, поселками и сельскими населенными пунктами. Этим же указом на территории Москвы были образованы следующие районы: Балашихинский, Красногорский, Люберецкий, Мытищинский и Ульяновский.

Москва как город и как муниципальное образование по своей территории увеличивалась почти в три раза и превращалась в самый большой город мира. Нью-Йорку и не снились такие масштабы.
Градостроительный план «Большая Москва» был разработан еще в 1921-25 гг. С.С. ШЕСТАКОВЫМ и символизировал переход страны к нэпу. Территорию Москвы по этому плану должны были расширить до 70 000 га, а вместе с двумя «ограничительными» зелёными зонами – до 180 000 га. Границы города тогда ограничивались Садовым кольцом, районы типа Сокол, или Тушино, считались отдаленными деревнями, но революционеров от градостроительства это не смутило. Столица должна была жить одной жизнью с деревней, поставлять ей тракторы в обмен на колбасу, а посему решение должно было быть радикальным. Тот проект, как у Гоголя, породила и убила чистая политика. От нэпа, как известно отказались, перешли к централизованному планированию. Проект «Большая Москва» не вписался в схему строительства коммунизма и был объявлен империалистическим. Авторы были обвинены в проведении враждебных коммунистам идей социал-демократов и высланы из столицы.

При Сталине о проекте больше не вспоминали, однако во времена Хрущева его достали, отряхнули от пыли и запустили в действие, прибавив кое-что от себя. Исполнителем воли Хрущева в вопросе новой Москвы был Пётр Нилович ДЕМИЧЕВ, в начале 60-х работавший первым секретарем Московского обкома, а затем Московского горкома КПСС.
Демичев, не задаваясь лишними вопросами, оперативно стал реализовывать идеи хрущевской гигантомании, благо Москва реально разрослась за послевоенные годы. Метро уже ходило от «Сокола» до «Автозаводской». Демичев предложил подчинить Советы районов Балашихи, Красногорска, Мытищ, Люберец и Ульяновска Мосгорсовету, а сами районы во всех официальных документах теперь именовались невыносимо длинно. Например, «Красногорский район лесопаркового защитного пояса города Москвы”.

Новая прописка, новые заботы. В Красногорске была создана комиссия по переименованию улиц, переулков и площадей (наверное, чтобы избежать одинаковых с московскими названий).

Любопытно, что кому-то не понравилось название деревни Новая Лужа, и в конце 1960-го тамошний сельский совет в срочном порядке переименовали в Родионовский (сейчас Родионово находится на территории Химкинского района).
У москвичей идея расширения вызвала двойственные чувства. С одной стороны, приятно быть самым большим-городом в мире. С другой стороны, коренные жители столицы еще в те годы с заметным пренебрежением относились к «лимите», приезжей рабочей силе, которая за московскую прописку вкалывала и на строительстве метро, и на крупнейших заводах вроде ЗИЛ-а или АЗЛК.
«Москве в нынешних ее границах тесно, – сокрушалась газета «Московская правда» 19 августа 1960 года. – Ведется огромное строительство, новых территорий нет. В Москве, особенно в центре, высокая плотность населения. Нужны новые, свободные территории для создания благоприятных условий работы и отдыха москвичей, необходимо обеспечить правильное расселение жителей, планомерное и комплексное развитие города».

Далее в заметке следовало жизнеутверждающее замечание о том, что быть москвичом – это большая честь и ответственность, и по этому поводу выражалась благодарность ЦК КПСС и лично Генеральному секретарю за великую заботу «об улучшении условий быта, труда и отдыха трудящихся». Газеты пестрели телеграммами из Берлина и Софии, Ленинграда и Минска с поздравлениями в адрес «новых москвичей».

«Известия» от 19 августа все того же 1960 г. сообщали гражданам Советской страны, что «…по инициативе Никиты Сергеевича Хрущева в лесопарковом поясе создается сеть зон отдыха с гостиницами-пансионатами, туристическими базами, ресторанами, спортивными площадками. Первая такая зона уже строится на Клязьминском водохранилище. А вслед за ней начнется строительство других зон. Они расположатся вдоль канала имени Москвы, а также за пределами лесопаркового пояса – на Московском и Можайском морях, Истре, в Рузе. Ведущую роль в составлении планов завтрашней Москвы призваны сыграть научные организации АН СССР, Академия строительства и архитектуры СССР, а так же различные НИИ”.

“Московская правда” от 23 августа отрапортавала о цифрах роста, которые получила столица в результате “большого присоединения”.

Одновременно с присоединением ЛПЗП со столицей слились пять городов-спутников – Тушино, Кунцево, Люблино, Перово и Бабушкин.
Как влияла столица на ЛПЗП? По словам Леонида Тихоновича ПОДДУБНОГО, тогда работника орготдела Красногорского райкома КПСС, за полтора года жизни «Большой Москвы» в Красногорск направили: начальника райотдела милиции, первого секретаря райкома ВЛКСМ, заместителя председателя райсовета. Подмосковье обогатилось столичными кадрами. Впоследствии практически все они остались на своих местах.

Жители «присоединенных» территорий на некоторое время стали обладателями вожделенной столичной прописки. В паспорте теперь стоял штамп – такой-то район лесопаркового пояса г.Москвы. Некоторые предприимчивые селяне сразу стали проворачивать варианты с обменом жилплощади. Обитатели старомосковских коммуналок иногда клевали – меняли свои комнаты в центре Москвы на «домики в деревне». Потом локти кусали.

Веселья добавлял тот факт, что колхозы и совхозы, коровники и свинарники, находящиеся на территории ЛПЗП, теперь также переходили в распоряжение города. В общем, смычка города с деревней получилась неудачная.

Плюсы для области, разумеется, были, например, на местах привели в порядок дороги. Но наиболее яркие впечатления сохранились о культурном десанте из столицы. Над Красногорским районом взял опеку Малый академический театр. Артисты (а среди них была целая плеяда звезд того времени, таких как Игорь Ильинский, Михаил Жаров) показывали целевые спектакли для работников красногорских заводов и фабрик. Рассказывают, что знаменитости даже приезжали на поля, чтобы вдохновлять колхозников на трудовые подвиги своими монологами под свежесорванный огурец.
Однако московская сказка длилась для жителей Подмосковья совсем недолго. Очень скоро наверху решили, что заботиться о трудящихся таким образом очень и очень накладно. Возможно, дело было в продовольственном вопросе. Уж больно резко проявилась разница в бытовых условиях новых и старых москвичей. Разница чувствовалась во всем: в обеспечении товарами, в нормах потребительской корзины и даже в транспорте: ЛПЗП по-прежнему обслуживался Мособлтрансом, и разница в качестве по сравнению с городским транспортом была ощутимой.

Естественно, люди стали возмущаться таким положением вещей. Деликатесов в лесопарковой зоне не было, за красной рыбкой, докторской колбаской и швейцарским сыром приходилось ехать в Москву в Елисеевский или гастроном в ГУМе.

Как бы то ни было, возвращение на круги своя прошло тихо и без особого шума. Газеты молчали, и только в областном архиве нам удалось разыскать документ № 25-9 от 30 декабря 1962 г. Это обращение в Верховный Совет РСФСР, в пятом пункте которого содержится просьба подчинить Московскому областному совету депутатов советы 36 городов. В этом списке были и города ЛПЗП – Балашиха, Долгопрудный, Красногорск, Люберцы, Мытищи, Химки и другие.

Вот так закончилась сказка о «Большой Москве».

Источники:
Статья дана в сокращениях.

История Красногорского района

Е.Н.МАЧУЛЬСКИЙ

Красногорский район (с 9 января 2017 года Красногорский округ прим. общества) можно было бы сравнить с уникальным историческим музеем. На его сравнительно небольшой территории сохранились многие памятники археологии и старинные селения, свидетельствующие об основных этапах истории Подмосковья, начиная с самой глубокой древности.

Заселение Подмосковья стало возможно 15—20 тыс. лет назад, после окончания ледникового периода. Отступивший на север ледник оставил после себя полноводные реки и озера. Окружавшие их холмы и долины были покрыты обильной травянистой растительностью. В поисках пищи переходили на эти места стада мамонтов и других привычных к холодному и влажному климату животных, а следом за ними продвигались на север первобытные охотники. Это было время палеолита — древнекаменного века, когда люди умели делать лишь примитивные орудия труда из камня, кости и дерева. Оставшиеся от этого времени каменные топоры находили во многих местах. Но лишь однажды были обнаружены в Подмосковье останки самого человека, жившего в эпоху палеолита.

В 1939 г. на территории, которая в то время: входила в состав Красногорского района, велось строительство гидроэлектростанции на месте сброса воды из Химкинского водохранилища в речку Сходню. При рытье котлована из-под шестиметровой толщи земли были извлечены несколько окаменевших костей древних животных и одна-единственная кость человека — потемневшая от времени черепная крышка. Исследования ученых подтвердили принадлежность этой находки к эпохе палеолита. Она стала одним из ценнейших экспонатов Государственного музея истории Москвы.

Эпоха неолита — новокаменного века, распространение которого приходится на III — начало II тыс. до нашей эры, представлена на территории Московской области несколькими десятками стоянок древних охотников и рыболовов, расположенных по берегам рек и озер. Одна из таких стоянок в конце прошлого столетия была обнаружена геологом Н. Криштафовичем близ деревни Гольево, у впадения в Москву речки Курицы. В 1960-х гг. была открыта еще одна неолитическая стоянка на берегу Москвы-реки около села Петрово-Дальнее, где собраны кремневые наконечники копий и стрел, обломок костяного гарпуна, многочисленные фрагменты характерной для того времени круглодонной глиняной посуды, сплошь покрытой ямчатым и гребенчатым узором.

К середине II тыс. до н. э. относится появление в Подмосковье скотоводов-кочевников, которые постоянно перемещались со своими немногочисленными стадами и не оставили следов длительно существовавших поселений. Эти люди уже знали бронзу, но изделия из металла были очень редки. Наиболее распространенные находки этого времени — шлифованные каменные топоры и другие орудия труда, сохранившиеся в погребениях, расположенных обычно на высоких местах. Несколько орудий и остатки посуды с геометрическим узором, характерные для эпохи бронзы, были найдены в прошлом веке в овраге около села Спас. Полагают, что это остатки от захоронения, разрушенного при земляных работах по прокладке Волоколамского шоссе.

На смену эпохе бронзы пришел раннежелезный век, продолжавшийся почти две тысячи лет. Люди этого времени, занимаясь земледелием, охотой и разведением домашнего скота, вели оседлый образ /жизни. Они жили небольшими родовыми общинами, селились, как правило, на высоких обрывистых мысах, окружая свои поселки со стороны поля глубокими рвами и насыпными земляными валами с деревянным частоколом. Городища раннежелезного века — остатки укрепленнных поселков с сохранившимися следами рвов и валов — известны в Красногорском районе около Архангельского, Гольева и Спаса, на реке Истре поблизости от Степановского, на речках Горетинке около Воронков и Баньке у деревни Пенягино.

С VII в. начинается заселение территории Подмосковья древними славянами. В их хозяйстве главную роль играло земледелие, поэтому славяне чаще селились на ровных местах, среди своих полевых угодий. Их общины, объединенные в большой племенной союз, не враждовали между собой, и поэтому поселки обычно были окружены только деревянными частоколами для защиты от диких зверей. Остатки поселений, не имеющих следов земляных укреплений, труднее обнаружить на местности. Чаще они обнаруживаются случайно, благодаря сохранившемуся на их месте интенсивно черному культурному слою земли и находкам в нем глиняной посуды, изготовлявшейся на гончарном кругу, изящной по форме и украшенной волнистым или зубчатым орнаментом. Одно из таких селищ было найдено на речке Барышихе недалеко от Спаса, но в большинстве случаев они были позже распаханы или заросли лесом.

Гораздо приметнее другие следы, оставленные древними славянами. В XI—XIII вв. среди них распространился обычай возведения курганов над захоронениями умерших. Высокие земляные насыпи, гордо поднимавшиеся над окружающей местностью, издавна вызывали и удивление и восхищение. Забылось их истинное происхождение, и людская молва уже связывала их с событиями более позднего времени: их называли и «литовскими могилами» в память о событиях начала XVII в., и «французскими могилами», и просто «пученками» (выпученной землей). Из поколения в поколение передавались легенды о несметных сокровищах, якобы укрытых в курганах завоевателями или удачливыми разбойниками.

Около деревни Митино находилась группа из шести курганов. Среди них особенно выделялся один, имевший высоту более семи метров. Он был широко известен и назывался Великой могилой. Курган находился на земле митинских казенных крестьян, и они берегли его как зеницу ока, надеясь, что его богатства смогут пригодиться «на черный день». Когда летом 1883 г. приехал археолог А. И. Кельсиев с открытым листом от Академии наук, ему стоило большого труда уговорить крестьян, чтобы они разрешили раскопки. Согласились на том, что за найденные в кургане золотые и серебряные вещи крестьянскому обществу будет выплачена их стоимость по весу, а за медные и железные, если их окажется больше пуда,— платить за каждый пуд.
Сами же крестьяне подрядились в землекопы. И каково же было их разочарование, когда в погребении оказался лишь однорукий скелет старого воина с двумя глиняными горшками в головах, конские удила да еле сохранившиеся остатки гроба — деревянной колоды с четырьмя коваными гвоздями, которыми когда-то была прибита крышка.

Действительно, славянские курганы очень бедны. В них нет ни богатого оружия, ни дорогих украшений. Их ценность — не в стоимости находимых вещей, а в научном значении этих находок как свидетельства о расселении славянских племен.

Раскопки археологами курганных групп около Спаса, Митина, Чернева, Ангелова, Ильинского показали, что на нашей территории жили славяне вятичи, тогда как на реке Клязьме начинались земли славянского племени кривичей, которое составляло основное население Владимирского княжества. Целый ряд курганных групп, неизвестных ранее, выявлен уже в советское время в лесных массивах около речек Баньки и Синички, Горетинки и Липенки, близ реки Истры. К сожалению, большинство из них разорено кладоискателями. Несколько сравнительно крупных курганов диаметром 10—15 метров, также со следами давних повреждений, сохранились в черте Красногорска, в лесу около бывшей деревни Губайлово. Другая группа, находившаяся на мысу при слиянии Баньки и Синички, была в предвоенные годы раскопана учителем истории П. И. Потемкиным совместно с учениками средней школы № 1. Найденные при раскопках предметы хранились в школьном музее, но впоследствии, в годы войны, были утрачены.

Для великого княжества Владимирского вошедшие в его состав земли вятичей стали не только форпостом на его южных границах, но и средством для организации оживленных связей со Смоленским, Черниговским, Киевским княжествами. Важное значение в это время приобрел торговый путь по речке Всходне, соединявший бассейны рек Клязьмы и Москвы. Непривычное для нас старинное название этой быстрой и бурливой речки на протяжении многих веков сохраняло память о тех временах, когда военные отряды великого князя с собранной данью и заезжие торговцы «всходили» вверх по ее течению и тянули за собой тяжело груженные лодки, чтобы затем по Клязьме доставить свой груз в стольный город Владимир.

С образованием самостоятельного Московского княжества в XIII—XIV вв. территория района служила оборонительным рубежом, прикрывавшим слабую еще столицу от враждебных тверских князей и Литовского княжества. Она занимала часть Горетова стана, самого большого; по территории среди станов и волостей, на которые делилось Московское княжество. Его земли начинались от стен Москвы и на западе [доходили до реки Истры, служившей границей с Звенигородским удельным княжеством, по его территории проходили Большая Тверская дорога, Волоцкая (теперь Пятницкое шоссе) и одна из звенигородских дорог. Неудивительно, что земли в Горетовом стане давались обычно воеводам, приходившим со своими дружинами на службу к московскому князю. Академик С. Б. Веселовский считал достойной доверия старинную легенду о том, что земли на Всходне «на 15 верст» были пожалованы воеводе Нестору Рябцу, который в сражении с тверским войском за город Дмитров спас жизнь Ивану Калите. Подтверждением этой легенды служит основание монастыря Спаса-на-Всходне, где в 1390 г. был похоронен внук Нестора, воевода Иван Квашня, а также сохранившиеся в названиях селений Тушино; и Дудино прозвища потомков этого воеводы Туши и Дуды.

Среди других владений, передававшихся от отца к сыну, в западной части Горетова стана до начала XVI в. существовала вотчина воевод Плещеевых с селами Нахабино и Караулово; память о воеводе Сабуре сохранилась в названии села Сабурово. Однако уже к XVI в. старинные вотчины утратили прежние границы и былое значение. Они дробились между наследниками, переходили из рук в руки, завещались монастырям и церковным служителям, а при отсутствии наследников после прежних владельцев «отписывались на государя». В результате на территории современного Красногорского района к концу XVI в. осталось лишь одно владельческое село Марьина Гора, принадлежавшее князьям Милославским.

Церковь получала щедрые подарки и от бояр, и от самих московских князей. Еще около 1450 г. князь Василий Темный пожаловал священникам Архангельского собора в Кремле села Банское-Борисоглебское, находившееся на месте, где сейчас расположен пионерлагерь «Зоркий». Затем Иван III пожаловал им же сельцо Плотничье с 25 деревнями, территорию которых сейчас занимают Опалиха, Гореносово и Пенягино Московскому Чудову монастырю ранее 1507 г. принадлежала Уваровская земля, простиравшаяся от устья речки Синички и Каменного оврага до речки Всходни (на ее территории впоследствии возникли село Рождествено и деревня Митино). Нахабино и Дмитровское с деревнями были куплены Троице-Сергиевым монастырем, Ангелово — Иосифо-Волоколамским монастырем. Село Сабурово Агриппина Морозова в 1557 г. завещала митрополиту Московскому, село Козино с деревней Нефедьево во время правления Ивана Грозного перешло от князя И. Д. Вельского к Новинскому монастырю.

Церковные владения сплошной полосой протянулись от реки Истры до Всходни, занимая почти половину всей территории современного Красногорского района. В середине XVI в. в этих владениях насчитывалось около 120 сел и деревень, что свидетельствовало об их плотной заселенности. Однако в дальнейшем на подмосковные земли обрушились страшные эпидемии чумы в 1551 и 1571 гг., бесчинства опричников Ивана Грозного и, наконец, набег крымского хана Девлет-Гирея, войско которого разграбило Подмосковье и угнало в плен более 20 тыс. мирных жителей. В писцовой книге, составленной для учета населения в 1584 г., на многих страницах тянутся скорбные перечни «пустошей, что были деревни». Во владении Архангельского собора навсегда запустели села Банское и Плотничье и все «тянувшие» к ним деревни, прекратилась обработка земли, а «пашня лесом поросла».

Остальные села вновь заселяются за счет перевода крестьян из других владений, закрепления на церковной земле пришлых крестьян. Начало XVII в. принесло им новые бедствия. Неурожайные годы привели к голоду, который был не менее страшен, чем нашествие неприятеля: «И много людей с голоду умерло, и много сел позапустело, и много мертвых по путям валялось, и много иных в разные грады разбрелись и на чужих странах помроша»,— сообщает об этих событиях летопись. Грабежами и убийствами крестьян сопровождалось нашествие армии Лжедмитрия I, которому удалось в 1605 г. сесть на московский престол. Ставленник польских интервентов был свергнут и убит, но вслед за тем в стране развернулась крестьянская война под руководством И. И. Болотникова, а в 1608 г. началась новая польско-литовская интервенция. Армия Лжедмитрия II не смогла овладеть Москвой и встала лагерем на Тушинском поле. Полтора года находилось здесь войско Лжедмитрия, и каждый день из Тушинского лагеря отправлялись в окрестные селения военные отряды, отбиравшие у населения продукты и скот.

Многие села, упоминавшиеся в письменных источниках XV—XVII вв., после Смутного времени исчезли навсегда. Но память о них сохранилась до наших дней в названиях Карауловой горы близ Нахабина, Поповой горки на месте бывшего села Банского-Борисоглебского, местности Плотница на окраине современнной Опалихи, Уваровского оврага к северу от Пенягина. Вполне возможно, что сопоставление сведений письменных источников XV—XVII вв. и сохранившихся местных названий участков леса, полей и оврагов поможет краеведам раскрыть многие тайны подмосковной земли.

Рождение города

Е.Н.НИКОЛАЕВ

Красногорск 1948 год
Рождение города

Осенью 1919 года Тушино-Гучковский подрайон был расформирован, и его руководящие органы были преобразованы в Звенигородский уездный комитет партии и Звенигородский уездный исполком. Восточная часть территории отошла в Московский уезд. Первоначально она была включена в состав вновь образованной Ульяновской волости с центром в поселке Химки, но в ноябре 1921 года бюро Московского уездного комитета РКП(б) приняло решение о выделении территории, прилегающей к Виндавской железной дороге, в самостоятельную административную единицу. В начале 1922 года состоялся волостной съезд Советов, который объявил о создании Павшинской волости, включавшей 32 селения с 11 тысячами жителей.

Первым председателем волостного Совета с 1922 по 1924 год был Матвей Алексеевич Чапыгин, уроженец Павшина. В 18 лет он попал в тюрьму за участие в событиях 1905 года, был участником гражданской войны и членом партии с апреля 1918 года.

Ставшее волостным центром Павшино получило статус поселка городского типа, в состав которого вошли также Баньки и усадьба Знаменское-Губайлово, где с 1 920 по 1 932 годы размещался детский дом. В селе и фабричном поселке было три школы первой ступени, при фабриках действовали две школы по обучению ткацкому и красильному делу, детские ясли и больница.

Павшинская волость в промышленном отношении считалась одной из развитых. Однако в связи с кризисом в текстильной промышленности из семи фабричных предприятий в волости удалось сохранить только Братцевскую, остальные в 1923 году были законсервированы или закрыты. Рабочие Знаменской мануфактуры были переведены на Краснохолмский камвольный комбинат, а красильной – в Ростокино. От полуторатысячного населения в поселке Баньки осталось несколько сотен жителей.

В деревнях создавались самодеятельные клубы, кружки, избы-читальни. Большое значение в жизни сельского населения имело открытие новых начальных школ, создание сельских комсомольских организаций. «В нашей ячейке 25 человек, – сообщал в 1 923 году в газете «Московская беднота» неизвестный автор из Губайлова. – Налажен сельскохозяйственный кружок. Еженедельно агрономом Скворцовым проводятся занятия. На днях открывается общеобразовательный кружок, в который записалось 50 человек. Политграмота преподается учителем-коммунистом Архиповым. Организован драматический кружок».
3 года оставались в запустении старые фабричные корпуса в поселке Баньки. В августе 1925 года ВСНХ СССР принял постановление о переводе сюда Подольского оптического завода, организованного на основе оптико-механических мастерских, в 1915 году эвакуированных из Риги в Петроград, а затем в Воронеж, Пермь и Подольск. В 1926 году в Баньки прибыли первые партии рабочих из Подольска. По мере освобождения производственных корпусов от старого оборудования и приспособления их для оптического производства завод поэтапно перемещался на новое место.

Перестраивались помещения бывших казарм. В 1927 году развернулось строительство 20 рубленых жилых домов. Так начался новый этап в жизни фабричного поселка, который впоследствии стал городом Красногорском.

Перевод завода на новое место закончился в январе-феврале 1927 года. Уже в это время здесь насчитывалось 521 постоянный и 406 сезонных рабочих. Большой вклад в становление и развитие этого, ставшего крупнейшим в стране оптико-механическим предприятием, внес директор завода Игнат Титович Титов, в прошлом питерский рабочий, член Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Под его руководством осуществлялось строительство завода, устанавливались тесные связи с научными коллективами, уделялось большое внимание подготовке квалифицированных кадров, развитию и благоустройству заводского поселка.

В строительстве завода и выпуске новой продукции вместе со специалистами-оптиками участвовали многие сотни, а порой тысячи молодых рабочих, выходцев из деревни. В свободное время молодежь перестроила бывшее здание рабочей казармы – «артельской», где в 1927 году был открыт заводской клуб с зрительным залом, библиотекой. Выступления кружка «Синяя блуза» положили начало драматическому коллективу, через который прошло несколько поколений самодеятельных артистов. Руководителем клуба был Г.В.Кузнецов

В 1930-1937 годах вступили в строй новые производственные корпуса, резко возросло число рабочих. Настало время, когда кружки профтехшколы уже не могли удовлетворить растущие потребности производства. При заводе создается учебно-производственный комбинат, в который вошли школа фабрично-заводского ученичества и оптико-механический техникум. Первым директором школы ФЗУ стал бывший секретарь Павшинской волостной комсомольской организации М.И.Алексеев.

От производства простейшей продукции завод перешел к выпуску сложных оптических приборов, необходимых для на¬родного хозяйства. В 1931 году валовая продукция предприятия составила 7 млн. рублей. Еще большие масштабы работ по строительству и реконструкции завода, росту производства были запланированы на вторую пятилетку.

В 1931 г. разрабатывается проект строительства рабочего поселка Оптикогорск, население которого через 10 лет должно было возрасти до 20-25 тыс. человек. Поселок рассматривался как составная часть будущей Большой Москвы. Особое внимание уделялось его архитектурному облику. Проект, выполненный институтом Гипрогор, предусматривал создание города-сада с широкими озелененными улицами, с четырьмя школами, с прилегающими к парку зданиями детских дошкольных учреждений, с культурными и бытовыми центрами в каждом жилом квартале.

Одновременно большие работы развернулись близ станции Павшино, где в 1929 году началось строительство первого в стране специализированного завода по изготовлению железобетонных конструкций, получившего название «Стандарт-бетон». На болотистом неудобье в течение трех лет выросло крупное предприятие с цехами: бетонным, арматурным, мелких конструкций, тяжелых конструкций и железобетонных труб.

На берегу Москвы-реки был устроен цех инертных материалов для добычи и сортировки песка и гравия, связанный с заводской территорией уз¬коколейной дорогой. Новое предприятие вступило в строй 6 июля 1932 года. Завод выпускал железобетонные балки, колонны и плиты больших размеров, бетонные косяки, лестничные пролеты и кровельные плиты, рассчитанные на высокое давление железобетонные трубы диаметром от 300 до 600 миллиметров, позже он освоил производство фундаментов под железнодорожные светофоры, телефонных блоков, колодцев для аккумуляторов, изделий из струно-бетона для сооружения особо важных объектов.

Первые строители «Стандарт-бетона» жили в деревянных бараках около станции Павшино. В 1932-1933 гг. развернулось строительство жилого поселка. Подготовка квалифицированных рабочих осуществлялась через школу фабрично-заводского ученичества. В 1935-1937 гг., когда директором завода был Людвиг Людвигович Сиярто, впоследствии видный государственный деятель Венгрии, организуются работы по прокладке асфальтированных дорог и озеленению территории завода и поселка.

В связи со строительством промышленных предприятий и ростом выпуска продукции значительно расширился объем работ на станции Павшино. В 1926 году группа рабочих-железнодорожников и работников оптическо¬го завода организовали жилищно-строительный кооператив, которому был отведен участок около Волоколамского шоссе, рядом с усадьбой Знамен-ское-Губайлово. Летом 1927 года здесь вырос поселок из 15 индивидуальных домов. На общем собрании поселку было решено дать название «Красная горка».

В 1929 году Павшинская волость была включена в Сходненский район. Однако очень скоро появилась идея перевода административного центра в южную часть района, где проходило интенсивное промышленное строительство.

Павшино и его поселковый Совет, связанный в основном с сельским хозяйством, мало подходили для районного центра. В марте 1932 года на Президиуме Московского облисполкома было принято решение: «Учитывая, что в поселке при заводе проживает с семьями свыше 4 тысяч рабочих и служащих… согласиться с ходатайством Президиума Сходненского райисполкома об организации в поселке при заводе самостоятельного поселкового совета с наименованием его «Красногорский». В состав рабочего поселка должны были войти усадьба Знаменское-Губайлово и жилищный кооператив «Красная горка».

Решением ВЦИК от 10 апреля 1932 года населенный пункт Баньки Сходненского района был преобразован в рабочий поселок Красногорск. Вслед за этим 27 сентября Мособлисполком постановил образовать Красногорский район, в который вошли часть бывшего Сходненского района (поселок Сходня и прилегающие к нему селения были переданы в Солнечногорский район), а также 16 селений бывшей Павловской волости из Истринского района.

Красногорск стал центром района, в котором насчитывалось 98 сельских населенных пунктов и три рабочих поселка: Ново-Братцево, Химки и «Красный Октябрь» у станции Тушино – с населением 75 тыс. человек. В годы довоенных пятилеток территория района стала местом интенсивного развития промышленности.

Возобновилось производство на текстильных фабриках, остановленных в 1920-х годах, вступали в строй новые предприятия союзного значения. На территории района прошла 19-километровая трасса канала Москва-Волга с Химкинским водохранилищем и Северным речным портом. Были созданы знаменитый Тушинский аэродром и Центральный аэроклуб, ряд научно-исследовательских институтов. О размахе индустриального развития района свидетельствует рост численности рабочих и служащих за 1930-1939 годы с 6,8 тыс. до 84 тыс. человек.

Строительство промышленных предприятий вызывало большой приток населения, численность которого возросла до 240 тыс. человек. В восточной части района, примыкающей к Москве, выросли новые рабочие поселки. В 1939 году были преобразованы в города Химки и Тушино.

Значительные перемены происходили и в районном центре. В 1933 году в состав рабочего поселка Красногорск вошли Губайлово и поселок завода «Стандарт-бетон»

В 1939 году за успехи в создании крупнейшего в стране оптического производства многие были награждены орденами и медалями. Среди них слесарь П.Ф.Белов, первый в коллективе удостоенный ордена Ленина, А.И.Зайцева и главный инженер завода № 69 им. Ленина И.Е.Марон, награжденные орденом Трудового Красного Знамени.

Успешно работал Павшинский завод железобетонных конструкций. Его продукция использовалась на строительстве предприятий и жилых домов, при сооружении канала Москва-Волга и Московского метрополитена.

Здесь, на «Стандарт-бетоне» была открыта школа фабрично-заводского ученичества, построен жилой поселок. В 1 936 году появилась семилетняя школа, позже преобразованная в десятилетку.
Количество рабочих на предприятии за 1933-1940 гг. возросло вдвое и достигло 900 человек. Производство продукции увеличилось с 10,3 тыс. до 30 тыс. кубометров железобетонных изделий.
В Красногорске открываются столовые, магазины. Среди них главное место занимала фабрика-кухня, построенная в 1934 году. Она была рассчитана на ежедневный выпуск 45 тыс. блюд. Появляются и предприятия пищевой промышленности: пекарня, завод фруктовых вод и молокозавод в Павшине. Ряд кустарных артелей и мастерских бытового обслуживания был объединены в райпромкомбинат.

В Красногорске размещалась и машинно-тракторная станция, которая обслуживала 52 колхоза на территории района. Вначале ее машинный парк, насчитывавший 26 тракторов и несколько комбайнов, всего 40 сельскохозяйственных машин, которые могли обработать лишь 66% посевных площадей. Большинство колхозов были маломощными, не имели опыта коллективной работы. Жесткая регламентация их деятельности, порой неквалифицированное вмешательство уполномоченных из числа работников промышленных предприятий входили в противоречие с интересами крестьян. Многие из них уходили на заводы, ограничиваясь отработкой обязательного минимума трудодней, для других главным источником дохода оставалось личное хозяйство.

Так, в Губайлове колхоз, объединивший 46 крестьянских дворов, имел лишь шесть лошадей и несколько коров, в то время как в личном хозяйстве коровы имелись в каждом втором дворе. Не удивительно, что этот колхоз распался в 1936 году.

Вместе с тем были и передовые хозяйства, такие, как павшинский колхоз «Новые всходы», самый крупный в районе, объединивший 275 крестьянских хозяйств. Он одним из первых перешел к созданию выгодного в пригородных условиях парникового хозяйства, и уже в 1932 году приобрел собственный трактор. В 1939 году, когда на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке были представлены 700 лучших хозяйств страны, ее участниками стали наши колхозы «Новые всходы» из Павшина, «Завет Ильича» из Спаса, «Луч» из Петрово-Дальнего, а также совхоз «Ильинское-Усово», Павшинский плодоовощной комбинат и животноводческий питомник «Светлые горы».

С каждым годом Красногорск, ставший центром крупного промышленного района, приобретал городские черты. Его улицы и площади украсили скверы. Покрывались асфальтом дороги и тротуары, большая часть жилых домов была обеспечена водопроводом и канализацией. Однако жилищное строительство не поспевало за бурным ростом населения поселка, которое выросло почти втрое за 10 лет.

В 1932 году было положено начало созданию городского парка культуры, открытие которого состоялось восемь лет спустя. Среди лесного массива был устроен Детский городок с площадками для игр и летними помещениями для пионерского лагеря. В 1936 году был полностью реконструирован клуб завода.

Первый стадион, оборудованный вблизи прежних фабричных казарм, скоро оказался в окружении жилой застройки, и в 1935 году приступили к строительству нового стадиона.
Подлинно народной стройкой стало возведение плотины на речке Баньке. Летом 1939 года здесь кипела работа. Ежедневно сюда приходили на стройку сотни рабочих, коллективы цехов и смен. Водный бассейн, построенный по проекту инженера Г.И.Хмелевского и архитектора П.И.Нестерова, был торжественно открыт 6 июня 1940 года.

7 октября 1940 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР рабочий поселок Красногорск был преобразован в город.